Залечишь мои раны? - Страница 84

— Я не знаю.

— Я объясню. Это, — он кивнул в сторону двери в туалет. — Очень опасные вещи. Слишком опасные для людей, которые подобным развлекаются, а еще более опасные для тех, кто этим зарабатывает.

— Я не…

— Я уже понял, что ты не играешь и не зарабатываешь. Но! У тебя в квартире откуда‑то взялись наркотики. Очень много наркотиков, Снежана. И я должен знать, откуда, чтобы иметь возможность тебя в дальнейшем от этого защитить.

— Меня не нужно защищать от… — в последний момент Снежана осеклась, прикусив язык.

— От кого? Чья это дурь? Кто растыкал ее по твоему дому, даже не поставив в известность? Ты ведь не знала, правда Снежка? Я же видел твои глаза. Ты и понятия не имела, что в каждом закоулке твоего дома хранятся наркотики.

— Не имела.

И от этого еще хуже. Дима знал, что она никогда не позволит хранить наркотики в своем доме. Знал, что выгонит, стоит о таком только заикнуться, а потом лапшал о каком‑то антиквариате, и растыкивал по углам вещи, за который обычно дают нешуточный срок.

— Ну, так кто это сделал? Просто скажи имя и я сделаю так, что этот ублюдок больше никогда не появится на горизонте. Просто имя, Снежа.

— Нет. — Снежана была уверена, что никогда не простит это Диме. Никогда. Но натравлять на него Самойлова не собиралась. Тем более… Неизвестно, кого на кого натравит. А чтоб закрыть тему, если не навсегда, то хотя бы на какое‑то время, она решила поступить не совсем честно. — Хочешь правду?

— Да, — Марк ответил быстро и уверено. Услышать правду он не боялся, знал, что в таком тянуть нельзя. Решать нужно быстро и резко, не сомневаясь и не жалея.

— Тогда честный обмен, Марк. Кто была та женщина на парковке?

Он опешил. Ожидал многого. Даже уже строил в уме догадки, каким образом Снежана может быть замешана в подобных делах, но она удивила.

— Что?

— Кто была та женщина на парковке, Марк? Ты хочешь услышать правду от меня, я от тебя.

— Тебе не кажется, что это не однопорядковые вещи?

— Кажется. Мне кажется, что тебе ответить на мой вопрос куда проще, чем мне. Если ты мне доверяешь, конечно.

Он хочет, чтоб она сдала ему родного брата, пусть и ублюдка. А ее вопрос куда проще. Но на него он отвечать не спешит. И это заставляет задуматься.

— Дело не в доверии.

— А в чем?

— Я не хочу окунать тебя в грязь, из которой состоит моя жизнь.

Снежана хмыкнула. Ну вот, кажется, он сам ответил на свой же вопрос. Ее мотивы очень схожи с теми, которые руководят им.

— Считай, я тоже не хочу.

Она не станет делиться с ним тем, что наркотики в ее дом принес самый близкий человек. Что вчера она скорей всего общалась в ресторане с таким же дилером, как Дима, что стоит ему уйти, как она позвонит этому придурку, чтобы запретить приближаться к ней на расстояние десяти метров и скажет, что лучше бы Самарский добрался тогда до него…

— Я хочу в душ, — вывернувшись из хвата Самойлова, Снежана соскользнула со стула. Он не добьется от нее признаний.

— Мы не договорили, — но он, кажется, не спешит сдаваться.

Отвечать Снежана не стала. Направилась прямиком в ванную, чтобы смыть с себя всю усталость и грязь очередного «замечательного» утра.

Марк проводил девушку взглядом, а потом сам опустился на стул, с которого она совсем недавно соскочила, застыл, как Снежана до этого, сосредотачивая все внимание на узоре кафельной плитки.

Господи, только не опять. Только не снова. Ведь это уже было. Совсем недавно и до сих пор не закончилось. Да он даже не уверен, что когда‑то закончится!

— Черти что, — мужчина ругнулся себе под нос, емко характеризуя всю сложившуюся ситуацию.

Все их прошлые странности как‑то враз померкли рядом с событиями этого утра, которое должно было стать очередным началом начал.

* * *

Душ помог. Помог разозлиться еще больше. Никогда в жизни Снежана не чувствовала себя настолько взбешенной. Это хуже, чем все обиды на Ярослава вместе взятые, хуже, чем то, за что Марк получил вчера по лицу. Диму даже ударить она не смогла бы, наверное. Убила бы один взглядом.

Лучше ему не появляться на ее пороге. Месяц, год, век. Пока Снежана не знала, сколько времени лучше не появляться, но долго. Очень — очень долго. А если он появится… Девушка открыла дверцы душевой кабины, выпуская пар в помещение, подошла к запотевшему зеркалу, провела по нему рукой, встречаясь взглядом со своим отражением, каким‑то хищно улыбающимся отражением.

Если он появится, она с превеликим удовольствием сообщит о том, что сделала со всей его дурью. Жаль, Марк не дал ей самой спустить наркотики в унитаз. Тогда она чувствовала бы себя более причастной к этому. Тогда уже по ее вине лицо брата вытягивалось бы в недоумении, как утром вытягивалось ее лицо, когда Марк раз за разом откапывал новую заначку.

Что стоит делать в таких ситуациях? Ждать объяснений, оправданий? Он наверняка что‑то придумает, это же Дима, он сможет. Но зачем? Как можно оправдать его поступок? Зачем его оправдывать?

А если не оправдывать, то что? Ненавидеть? Даже сейчас Снежана не могла его ненавидеть. Злилась до исступления, сжимала от бессилия кулаки, скрежетала зубами, но это только злость, не ненависть.

Ненависть холодна и перманента, а ее злость разгорелась сегодня утром и обязательно когда‑то погаснет.

Стук в дверь вывел девушку из раздумий.

Марк. Во второй раз он не ушел так, как сделал впервые. Хотя теперь ведь у него есть куда более веские причины для этого — одно дело, когда тебя во сне называют чужим именем, другое — когда ты оказываешься в доме полном наркоты. А он не ушел… Странно…