Залечишь мои раны? - Страница 26

Впервые, по — настоящему, приятно. Но отстранился слишком быстро, хотя, скорей всего, ей просто так показалось.

— Только у меня в середине июля будет своя Снежинка, — там же, под подъездом ее поцеловали во второй, третий раз, кажется, четвертый. Дальше она не считала, просто подчинилась, когда ее развернули, скомандовав: «иди».

И она шла, шла до двери, до первого пролета лестничной клетки, а потом неслась… Неслась, заливаясь смехом. И маму действительно проигнорировала, и гогот Димы слышала, даже дверь в комнату закрыла, вот только не рассмеялась, уткнувшись в подушку.

Медленно опустившись на кровать, Снежана коснулась пальцами губ, продолжая ощущать на них поцелуй, закрыла глаза, ощущая, как по щеке скатывается первая слеза. Бабочки в животе были, а еще было всепоглощающее счастье. Счастье, что мечты иногда сбываются, а чувства бывают взаимными.

У него будет Снежинка посреди июля, а у нее посреди июля будет счастье.

* * *

Несколько раз моргнув, Снежана вернулась в реальность.

Все это было почти десять лет тому — неправдоподобно давно. Настолько неправдоподобно, что иногда, Снежане казалось, что все это было лишь сном.

Щелкнув помадой, девушка положила ее на трюмо, оглядывая себя напоследок — на этот раз, ей предстояла не прогулка по набережной и тонна мороженого. Марк пригласил ее в ресторан. И это не может не радовать — чем меньше ассоциаций, тем больше шансов, что из этого что‑то выйдет.

Зеленое платье под цвет глаз, оказалось надежно спрятано под светлое пальто — март не спешил радовать теплом.

Прежде чем выйти из квартиры, Снежана бросила взгляд на часы — он необычайно пунктуален.

Машина Самойлова стояла в нескольких шагах от подъезда, а ее владелец ждал свою вечернюю спутницу, облокотившись о бок авто. Заслышав стук каблуков по асфальту, Марк развернулся…

* * *

Увидев Снежану там, на празднике Самарского, он обрадовался. Слишком сильно обрадовался, если учесть, что с этой женщиной его не связывало ровным счетом ничего. Красива — да, хороший фотограф — да, скорей всего умна, хоть узнать это он не успел, почему‑то часто задумчива, немного печальна.

У всех есть свои тайны, у всех есть причины грустить, печалиться, задумываться. Эти причины были у каждого в той комнате, но рад был видеть Марк почему‑то только ее. А нескольких минут разговора хватило на то, чтобы понять — он абсолютно не против видеть ее не раз.

В те несколько секунд ее молчания, в момент ее колебания, до неожиданного звонка, он очень хотел услышать «да». Хотел предложить сбежать из ресторана, сесть в машину, колесить по городу. Она бы что‑то рассказывала, он бы слушал, потом рассказывал бы сам. Все закончилось бы под утро — у него или у нее, это не столь важно. Но ночь бы запомнилась обоим. Не умопомрачительным сексом, хотя, возможно и им тоже, но главное — возможностью на какое‑то время забыть обо всем.

Сбыться этим мыслям было не суждено — ему позвонили. В очередной чертов раз заставили сорваться с места, не соображая от волнения и страха. Марк вмиг забыл обо всем, уносясь на очередной экстренный вызов из прошлого, а вспомнил лишь поздно ночью, оказавшись дома.

Часы показывали три часа ночи, вряд ли она до сих пор ждет его в ресторане, да и вряд ли теперь ответ ее будет положительным. Та ночь могла бы стать одной из лучших за последнее время, а стала очередной серией его бразильского сериала.

Вот только на этот раз, Марка все достало. Именно поэтому, утром, первым делом Самойлов отправился в цветочный. Он не просто хотел извиниться, он хотел получить согласие на ужин. Именно от нее. Саша тогда сказала, что им нужно «прикрытие», ему почему‑то нестерпимо захотелось, чтобы прикрытие было таким. А возможно, чтобы оно было не совсем прикрытием.

Окончательно Самойлов убедился в этом, стоило ему обернуться, заслышав стук каблуков.

— Марк, — Снежана улыбнулась, протягивая руку.

— Снежа… на, — обычно хладнокровный и рассудительный, только услышав ее голос, Марк понял, что провел не меньше минуты просто пялясь на девушку. — Вы сегодня… — в комплиментах, он никогда не был мастером, сейчас же с выражением своих эмоций стало совсем туго.

— Спасибо, — пряча улыбку в складках шарфа, Снежана высвободила ладонь из плена его пальцев. Его реакция стала приятным началом вечера. Когда на тебя смотрят с восхищением — это ведь приятно.

— Прошу, — постепенно беря себя в руки, Марк открыл перед Снежей дверь, дождался, пока она устроится, а потом обошел машину, устраиваясь рядом. — Борис, познакомься, это Снежана Ермолова, прекрасный фотограф.

— Очень приятно, — пожилой мужчина в строгом костюме, с добрыми глазами и искренней улыбкой обернулся, встречаясь взглядом с девушкой.

— А это — Борис, мой водитель, а по совместительству большой фанат классической музыки, потому, дорогу нам предстоит коротать под…

— Сегодня, под Рахманинова, господин Самойлов. Мне кажется, это будет неплохим началом вечера, — подмигнув сначала боссу, а потом Снежане, Борис повернулся, заводя мотор. Салон заполнили первый аккорды одного из многочисленных концертов гения.

Машина вырулила на дорогу, а Снежана, посчитав, что полумрак салона позволит ей остаться незамеченной, бросила взгляд из‑под полуопущенных ресниц на Марка. Если бы он смотрел перед собой или в окно — затея Снежи сработала бы, но он смотрел на нее. Чуть склонив голову, спокойно, и то, что его поймали на горячем, кажется, совершенно не взволновало мужчину, он не отвел глаз, не заговорил, только губы дрогнули в подобии улыбки, а потом с уст сорвалось еле слышное: